* * *
Больше всего, когда остался
Допоздна.
Весь вечер тянули полусладкое,
Строя планы на воскресенье и
десять лет,
Улыбаясь чужим воспоминаниям,
Не заметили, как рассыпался ковш большой медведицы.
И луна уже светится
Медным
Бледным.
В это мгновение
отливал
снег на распустившихся яблонях,
запомнится на пару сотен ночей
не больше,
а потом
синяя рубашка в белую клетку и
недоеденная плитка шоколада
на столе.
Насторожил.
Откуда знает верные ответы
На мои вечные вопросы.
Сидит верхом на колченогом стуле
И с философским видом курит папиросы,
С прищуром стряхивая пепел
На пожелтевшую сенсацию
На первой полосе газеты.
Заметил
щербинку на краешке бокала
и
родинку на правой скуле,
Вдруг
Так крепко, что дышать тесно стало
Ещё чуть - чуть
И уже «целого мира мало».
* * *
Эфемерная материя
Непринуждённо льющегося диалога
Просачивается
В эйдос,
Стекая успокоением
Мятежного разума,
Отпуская на волю
Пленный,
Нетленный дух
И
Жгучее
Желание
Жить.
Катарсис от
Упоения рождением
альянса родственных душ.
* * *
Сумерки отсырели
И выпились до дна.
Гул чужих голосов
Раскатами пъяного хохота
В пряном воздухе…
Через край пузатого бокала
щурится
имбирное зарево.
Показалось будто кто-то, такой же как я,
Где – то на другом краю света
Или соседней улице,
Уже в своём лете,
Вздохнул
О
Родственной
Душе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий